Отношение общества

Одним из факторов, ограничивающих усилия России по развитию технологий, является отношение общества к коммерциализации научных идей. В некотором смысле его можно назвать умозрительным. И всё же вполне вероятно, что он самый важный из всех. Вплоть до настоящего времени русским так и не удалось в полной мере воспринять современную концепцию, согласно которой получение прибыли от технологических инноваций — занятие почётное, приличное и достойное уважения. В XIX веке, затем в советскую эпоху и, наконец, сегодня бизнес зачастую воспринимается русскими как нечто постыдное. Особенно это касается людей интеллектуального труда, представителей интеллигенции, которые считают, что заниматься коммерцией ниже их достоинства. Многие россияне не хотят западной, либеральной, конкурентной, рыночной системы отношений. Зачастую они мечтают о том, чтобы идти собственным путём, преследуя «высшие цели». Когда я спрашивал студентов инженерных специальностей в MIT об их профессиональных целях, то с удивительной частотой звучал один ответ: «Я хотел бы создать собственную хайтек-компанию и добиться успеха». Могу ответственно утверждать, что я ни разу не услышал подобного ответа от российских студентов.

Политический режим

Политическая проблема, если сформулировать её совсем кратко, заключается в авторитаризме. Цари, лидеры Коммунистической партии, а теперь и лидеры постсоветской «суверенной демократии» формировали и формируют политику, обуславливавшую технологическое развитие страны, зачастую игнорируя законы рынка и лучшие мировые практики. Российские правители во все времена были более заинтересованы в развитии технологий, которые способствовали наращиванию военной мощи, производили неизгладимое впечатление на наблюдателей или приносили пользу элите, нежели технологий, направленных на улучшение российской экономики в целом. Эта модель сохранилась до настоящего времени. Милитаризация деформировала технологическое развитие России. Петр I придал процессу модернизации России огромное ускорение. Но его изначальной целью было укрепление России как европейской военной державы, а не повышение качества жизни населения.

Сталин, например, в приоритетном порядке поддерживал развитие авиации, но при этом желал международной славы гораздо больше, чем эффективности в этой области. К 1938 году Сталин мог заявить о 62 мировых рекордах, установленных его пилотами по дальности, высоте и скорости полётов. Ради установления этих рекордов летчики и авиаконструкторы шли на многое, создавали специально «заточенные» под рекорды самолёты, которые были экономически неэффективными, неспособными выдержать конкуренцию на мировом рынке.

Процесс индустриализации в СССР был серьёзно деформирован политическими соображениями. Под лозунгом «завоевания природы» в отдалённых регионах, в суровых климатических условиях строились огромные города и заводы, неэффективные с точки зрения энергозатрат и транспорта. В результате сегодня Россия стоит перед невероятно сложной задачей: реорганизацией и перемещением значительной части своей промышленной инфраструктуры, если она надеется стать конкурентоспособной на мировых рынках, где определяющим фактором часто является именно экономическая целесообразность.

Ограничение передвижения

Степень инновационных процессов напрямую зависит от социальной и географической мобильности общества, возможности людей жить там, где они хотят, их свободного движения в поисках оптимального расположения и ресурсов для своей технологической и экономической деятельности. Кремниевая долина в Калифорнии, высокотехнологичный кластер Route 128 в Бостоне, аналогичные районы в Израиле, Великобритании, других демократических странах возникли не потому, что правительства этих государств приказали своим гражданам отправляться именно туда. Талантливые люди сами решили, что это оптимальные места, где они могут заниматься тем, чем им хочется.

Со времен Петра I и до настоящего момента российское государство пыталось контролировать мобильность населения, как следствие, ограничивая инновационное развитие. Строго регулировались процесс отъезда за границу на учёбу, мобильность «нежелательных» групп граждан. В эпоху Советского Союза каждый гражданин имел паспорт, в котором делалась отметка о месте его постоянного жительства, мобильность населения находилась под контролем. Мысль о том, чтобы оставить работу ради того, чтобы заняться чем-то более инновационным в другом месте, или сменить работодателя, никому не могла прийти в голову. В условиях этих ограничений талантливый инженер, придумавший инновационную идею, ведущую к созданию нового рыночного продукта, знал, что шанс на её воплощение появится только в том случае, если удастся убедить работодателя создать образец нового продукта.

В постсоветской России система прописки сохранилась в усечённой версии. Граждане должны зарегистрироваться, если собираются пробыть в каком-то месте дольше 90 дней. Постоянное место жительства всё ещё указывается во внутреннем паспорте, проживание в частной квартире без регистрации является административным правонарушением. Отношение российских чиновников к мобильности населения очень напоминает отношение при советской власти. Людей на улицах всё ещё может остановить полиция, попросить предъявить паспорт и регистрацию. Большинство обычных российских граждан по-прежнему предпочитают оставаться жить в тех городах, где они родились. Идея создать собственную компанию, найти для этого оптимальное место всё ещё малопривлекательна в России.

Правовая система

Российские предприниматели, в целом, не чувствуют себя в безопасности, опасаясь, что если они приобретут слишком много власти и влияния, государственная машина обратится против них. Люди, обвинённые в преступлении, должны чувствовать, что у них есть шанс на оправдательный приговор. Тот факт, что вся российская правовая система подвержена политическому влиянию и что судьи не являются по-настоящему независимыми, поднимает гораздо более масштабные вопросы, чем законодательство в области патентования и интеллектуальной собственности.

За всю историю Россия никогда не обеспечивала своим передовым гражданам ни адекватного вознаграждения, ни эффективной защиты. Царь-самодержец обладал абсолютной властью, право купца или изобретателя получать доход от своего бизнеса или изобретения рассматривалось здесь как некая привилегия, но не как правовая норма, — это была милость, которая давалась человеку и могла быть легко отобрана. Только государство могло принять решение о том, стоит ли то или иное изобретение продолжения работы над ним. В итоге очень немногие получали привилегии на изобретение или хотя бы подавали заявки на их получение. В 1872 году в России было выдано всего 74 привилегии на изобретения, в то время как в США — 12 000 патентов.

Советской России частная собственность была запрещена, и, как следствие, ей была чужда концепция «интеллектуальной собственности», принадлежащей некоему конкретному человеку. Положение об изобретениях и открытиях претерпевало изменения, однако его базовые принципы оставались неизменными: изобретения являются собственностью государства; советские граждане не могут иметь право на продажу инноваций или лицензий на них.

В 1992 году впервые российские граждане получили возможность иметь полноценные патенты на свои инновации. Однако закон 1992 года был принят до начала приватизации промышленных предприятий. Потому прямые или косвенные права на значительное число изобретений исследовательских институтов, промышленных предприятий, инновационных компаний оказались в собственности государства. А в 1999 году по новому законодательству утверждалось, что эксклюзивные права на любые результаты научной и технической деятельности, финансируемой за счёт средств государственного бюджета, принадлежат Российской Федерации. Патентная законодательная система по-прежнему остаётся очень уязвимой и запутанной. Предприниматели, профессура университетов, государственные служащие — все с легкостью нарушают правила игры, поскольку никто не знает точно, каковы они.

Экономические факторы

Изобретатель, даже с патентом, который не может найти инвесторов, обречён на неудачу. После тщательного анализа становится очевидным, что причина, по которой Черепанов, Яблочков, Сикорский и Лосев не смогли добиться успеха в России, заключалась в недостатке интереса и поддержки со стороны инвесторов. В царской России инвесторов не существовало как класса, в Советской России он был под запретом, а в постсоветской России пока ещё очень слаб. По сравнению с другими развитыми странами в России доля финансирования инновационной деятельности со стороны бизнеса очень незначительна, доля же государственного финансирования в области исследований и разработок достаточно высока. В последние годы эта диспропорция не только не сократилась, она только увеличилась.

Препятствиями к развитию венчурного инвестирования в России являются: дефицит опытных менеджеров, способных управлять венчурным капиталом; неразвитый рынок ценных бумаг; краткосрочный горизонт планирования существующих инвесторов; слабая защита интеллектуальной собственности; нежелание многих новаторов (учёных, инженеров) терять право управления своими инновациями; а также административные и правовые барьеры. Как следствие всех этих препятствий, те немногочисленные венчурные инвесторы, которые всё-таки работают в России, обычно выбирают объекты для инвестирования, руководствуясь родственными или дружескими связями.

Коррупция и преступники

Россия относится к числу государств с самым высоким уровнем коррупции в мире. Практика взяточничества здесь не нова: в царской России в определённые периоды коррупция вообще принимала легальные формы, а взятки местным чиновникам зачастую рассматривали как их основной источник дохода. Даже существовал исторический термин для этого способа содержания бюрократии — кормление. Половина взрослого населения России признаёт, что они хотя бы раз давали взятку. Плата за защиту («крышевание») стала неотъемлемой составляющей молодого частного бизнеса, который расцвёл в крупных и малых российских городах после распада Советского Союза. Мой знакомый, Пол Тейтум, американский менеджер отеля «Рэдиссон-Славянская» в Москве, отказался платить за «крышу» — его застрелили прямо у отеля.

Договоры очень часто заключаются на условиях отката. Российские налоговые инспекторы и надзорные органы печально известны своим произволом: их поведение меняется в зависимости от «вознаграждения», которое они получают. Всё это говорит о том, что в стране процветают не самые талантливые предприниматели и компании, а зачастую те, кто способен платить взятки, иногда благодаря тому, что они сами вовлечены в преступную деятельность. Любой успешный предприниматель становится вероятной мишенью для криминальных групп.

Излюбленной тактикой правительства Путина при усмирении бунтарей и критиков является обвинение их в экономических преступлениях. Наиболее яркий пример — история Михаила Ходорковского, но есть и множество других кейсов. Осознавая, насколько легко можно пасть жертвой подобных перипетий, инженер или учёный, у которого есть инновационная идея, очень неохотно относится к перспективе создания собственного бизнеса. Очевидно, что подобное отношение является тормозом для инноваций.